Геральт, перестань принимать галлюциногены (с)
Аватарка с Разумовским у Арти, кажется, была в 2013 году.
Шёл конец января 2021, и я решила, мол, у людей аж киношка выходит, у меня знакомая косплеерша какую-то Юлю Пчелкину косплеила, почитаю, блин, что хоть за штука-то.
И пропала.
Спасибо Иисусу а также Христу, что Игорь Гром не реален, потому что ловить такие краши в существующих людей меня ужасно бесит, а сейчас вот то, что доктор прописал. Жрать стекло, правда, я ужасно заебалась, но это фильм меня дико рассинхронизирует сейчас - там-то все еще хорошо, НО Я-ТО ЗНАЮ, ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ.
Так вот, сероволки.
Какая же херня этот ваш Разумовский, подумала я.
Какой же скучный этот ваш Птица, подумала я.
Какой же никакой этот ваш Волков, подумала я.
А потом случился "Капкан", и все, и пиздец.
А потом случились Чеботарев и Горошко.
Сероволки, блядь, мои сероволки.
Две тысячи восемнадцатый, преканон фильма, сероволки сероволчатсяПереговоры затянулись, перетасовав карты, заставив передвинуть две запланированные на сегодня встречи и доведя Сергея до состояния выжатой половой тряпки. Умница Марго с мелодичным жужжанием слала ему уведомления о плавно накрывающемся пиздой графике и предлагала варианты переносов по ходу дела, исходя из расписания. Серёжа свое расписание на неделю в эту секунду не помнил даже примерно, но здраво предполагал, что окна в нём присутствуют не просто так, и послушно соглашался с советами виртуального интеллекта. «Соцсетный» вариант Марго он пока не трогал, вняв слезливым мольбам маркетологов о «лучшее – враг хорошего» и «нельзя давать людям возможность сделать так, как они хотят, ведь они сами не знают, чего хотят», но свою, личную, апгрейдил и расширял по полной. Мельком Сергей видел уведомления, автоматически помеченные как "менее значимые", но всё равно исправно всплывающие на телефон и идущие в рабочий журнал: "посетитель ожидает", "посетитель оставил данные и причину обращения, продублировано в журнал", "могу записать посетителя на свободное время, подтвердите". По поводу последнего мелькнула какая-то мысль, но тут его снова отвлекли.
- Задача завершена, - бодро озвучила Марго, когда эти кретины, наконец, оставили его в покое. Серёжа развалился в кресле и подумал, что это звучит ужасно тупо и обезличенно. Надо будет переделать на что-то более... душевное. Марго совершенно не шло быть обезличенной. - Вас ожидают...
- Отмени всех, - отмахнулся Сергей.
- Записать на свободное время? - дотошно поинтересовалась Марго. Разумовский задумался, нужно ли сделать для неё осуществимым вариант действительно отменить всех к чертям собачьим, но в процессе сменил гнев на милость.
- Запиши.
Марго ненадолго замолчала.
- Посетители согласованы и записаны, - довольно объявила она. Сергей кивнул и заставил себя встать, чтобы переместиться на диван. - Отменила, кого по дате и времени на ближайшие полгода не могу согласовать: Олег Волков, причина об...
- Что?!
Серёжа больно ударился пальцами левой ноги о длинный пуфик и чуть не перелетел через него, резко развернулся, треснувшись ещё и пяткой.
- Олег Волков, - повторила Марго как-то даже более мягко и мелодично, а может, Серёжа себе это придумал, хромая к лифту, вопя «Живо его ко мне!» и чувствуя абсолютно идиотское счастье пополам с идиотской же тревогой (почему не позвонил?).
- Марго, - позвал Разумовский уже в лифте.
- Да, Сергей?
- Для Олега Волкова я всегда доступен, свободен и… И вообще. Зафиксируй.
- Я запомнила.
Сам Олег обнаружился как раз у лифта внизу – они разве что успели друг на друге сфокусироваться, когда его отвлекли сзади с какой-то аналогией «вас здесь не стояло». Волков отвернулся было что-то там втолковывать, но Серёжа высунулся из лифта, бесцеремонно схватил его за запястье и затащил к себе, варварски надавив пальцем на несчастный сенсор этажа.
- Привет, - улыбнулся Олег – вполне себе целый, невредимый и довольный жизнью, и дальнейшие вопросы у Сергея временно ушли на задний план.
Ему вдруг показалось, что основной параметр для высоты башни у него был «чтобы успеть наобниматься в лифте, пока едешь до офиса».
Сергей честно старался не смеяться в голос и в итоге выдал из себя какой-то хрипло-кряхтящий звук. Олег даже ухом не повёл. Олег был заворожен и покорён.
- Потрясающе, - абсолютно неиронично заявил Волков, и Серёжа почувствовал волну острого и не очень здорового восторга. С порога зацепившись взглядом – невозможно было не зацепиться, Разумовский годами продумывал все эти детали, когда мечтал о собственном кабинете в высокой башне – за Боттичелли и Пергамский алтарь, любовь всей его жизни удостоила своего внимания и высокой оценки лишь автоматы с шоколадками.
Очередной Афганистан или Ирак вернул ему Олега в несколько потрепанном, заросшем, но неизменённом виде. Кажется, приютская медкарта называла это «психологической устойчивостью». Сам Волков прекрасно обходился термином «похуизм».
- Нормально, как я понимаю, ты не питаешься.
- В твоих силах всё исправить.
Олег привычно выдержал его взгляд – здесь полагалось капитулировать, продумывая новый ход, но Сергей справедливо предполагал, что неиспользование таких простых вещей, как личные звонки, означает только то, что надолго Волков не задержится. Любые игры откладывались – Серёжа просто обхватил левую руку Олега и пристроил голову на его плече.
- Действительно, потрясающе.
- Здесь будут ещё несколько скульптур, но так, по мелочи.
- «По мелочи», - усмехнулся Олег ему в макушку. – Тебе идёт.
- М?
- Всё это.
Сергей отцепился от него, потоптался вокруг себя, как под невидимыми софитами – пальцы на ноге, зараза, всё ещё ныли. Волков поймал его за края толстовки:
- Я думал, что соль шутки в третьем пункте.
- Мне похуй, в чем соль шутки, - заявил Серёжа, накрывая его пальцы, оглаживающие галочку слева от «TAKEN».
Они, конечно же, оказались прямо у окна – пятый пункт в списке, «мы трахнемся у панорамного окна в моей высокой башне, откуда вид на весь город, это концепт, понимаешь, мы будем королями этого города» - но концепт, по итогу, изрядно проседал или откладывался. Серёже сейчас было глубоко фиолетово и на башню, и на город, и на концепт – у него снова был Олег, прямо здесь, прямо сейчас, с загрубевшими руками, с горячими губами, и всё, чего Разумовскому хотелось – это не отпускать его от себя примерно никогда.
- Я тебя в клетку посажу, - пообещал Сергей, когда его мягко развернули лицом к стеклу – без толку, города он все равно не видел, только отражение Олега. Олег, мало беспокоясь его заявлениями, бережно целовал шею, и от контраста с тем, как бешено они только что впивались друг другу в губы, ехала крыша. – Ошейник нацеплю. Вот это вот всё. И никуда от меня не денешься.
- Я и так никуда от тебя не денусь, - Волков влажно лизнул его под ухом.
- Денешься, маньяк адреналиновый.
Олег неопределённо фыркнул.
Серёжа всем лицом прижался к холодному стеклу, пытаясь хоть немного прийти в чувство.
- Волков, - глубокомысленно выдохнул он – так совпало, что именно в этот момент ладонь Олега оказалась в его штанах.
- Да?
- Да, в смысле нет, в смысле, да, но… Ммм…
Момент одновременно стал одуряюще неподходящим – и удивительно подходящим; Сергей распахнул глаза, которые невесть когда успел прикрыть – город за окнами покорно сиял, в стекле отражалась довольная улыбка Олега, его рука двигалась на члене самым правильным образом, и что там город – Разумовскому сейчас принадлежал весь мир.
Он впечатал это чувство дыханием в стекло и завозился, изворачиваясь в руках Волкова – они снова оказались лицом к лицу, снова дышали друг другу в губы, и Сергей настойчиво произнёс:
- Останься.
Волков нагло провел ладонью прямо по кромке пояса и поднялся выше:
- Серый…
Позади них оставалось кресло – Сергей поцеловал Олега под подбородок, быстро рассчитал траекторию и в три движения усадил Волкова в это самое кресло. Поколебался секунду, и из всех заманчивых вариантов «на колени» выбрал колени Олега. Кресло явно удивилось, но осталось непоколебимым, а Серёжа ухмыльнулся – удобно, как и предполагалось.
- Когда ты снова уезжаешь?
- Завтра вечером. Я, можно сказать, не приезжал.
Отчаянно хотелось его удавить.
- Марго, перенеси подальше все, что есть на завтра.
- Хорошо, Сергей.
Телефон на столе зажужжал уведомлениями. Волков запустил ладони ему под футболку:
- Что, никаких негласных правил этикета вроде «не быть сливающимся козлом»?
- Нахуй правила, - отрезал Разумовский. – Могу, между прочим, себе позволить.
- Вижу.
Серёже ужасно хотелось уточнить, что он там видит. В прошлый раз Олег нагрянул на неделю, которую Сергей провел в ноуте и телефонных звонках – и имя уже было, и башня уже практически достроилась, только запара случилась такая, что никуда от неё деться не получилось при всём желании. Сейчас Олег выдал ему сутки, и никому, абсолютно никому лучше было не становиться у Разумовского на пути.
- Волков, к твоему сведению, это тело вполне уже можно не только лапать, но и охранять. Даже нужно.
- Зачем? – совершенно искренне удивился мудак Волков. – Смотри-ка…
Чуть не уронив их обоих, он дотянулся до папочки под прозрачной столешницей и помахал перед Сергеем. Разумовский укусил его за ухо.
- И?
- И, будь у меня бабки на оборудование Хольта, я бы вообще с живыми людьми в охране не заморачивался.
- Я не закупаю у Хольта оборудование.
- Зря.
- Вот и займёшься, раз такой умный, - проворчал Сергей.
- Серый, - вздохнул Волков, опустив ладони ему на задницу. – С тобой ведь будет невозможно работать. Переубедить тебя, если ты упёрся, нельзя, а таскать за шкирку – ты меня сам из окна выкинешь.
- Я буду послушным, - на голубом глазу соврал Разумовский и немедленно получил ленивый шлепок по заднице – мол, неубедительно. – Ты сам ужасно упёртый.
- Я знаю своё место.
«Твоё место рядом со мной», ляпнул было Сергей, но этот пассаж пришлось привычно проглотить. Не хотелось, чтобы Олег неправильно понял – впрочем, чтобы Олег понял правильно, тоже не хотелось.
Серёже - по-чудовищному – хотелось Волкова на поводок, привязать, присвоить. По-человечески: чтобы Олег, наконец, перестал скакать по свету, и был рядом, потому что правильно было, только когда Олег был рядом.
Олег обычно чувствовал разницу между его «нужен» и «эгоистично хочу» каким-то животным нутром, а у Серёжи грани между ними, напротив, стирались. Менять мир к лучшему было, бесспорно, приятно, а ещё приятнее было бы этот новый, лучший мир, под себя прогибать. Серёжа всю сознательную жизнь на это ебашил. Серёжа, в конце концов, заслужил.
- Олег.
Волков мягко погладил ладонь, цапнувшую его подбородок.
- Контракт закончится – поговорим. Сейчас-то чего.
- Именно. Поговорим, а не «я бумаги подписал». Я серьёзно, Олег.
- Я понял, - покорно отозвался Волков, и в Серёже, кажется, все внутренние демоны торжественно взвыли от этой покорности. - Даже интересно, как быстро ты сам отправишь меня подальше…
- Не надейся.
- …и чем вообще предложишь заниматься.
- Не переживай, - хищно прошептал Разумовский, чувствуя, как беснуется внутри торжество, а пальцы Олега гладят вдоль позвоночника. – Я не дам тебе заскучать.
Потянувшемуся к нему Волкову он накрыл лицо ладонью и скомандовал:
- Марго, давай машину до дома!
- Что, никакого пятого пункта?
- Издеваешься? Офис никуда не денется, а сейчас у нас сутки, я заебался, ты заебался, и нам уже не восемнадцать. Я хочу трахаться в мягкой постели, Волков, и это не обсуждается.
- Мне уже скучно, - фыркнул Олег, успев мазнуть губами по шее, прежде чем Сергей слез с кресла. И, не выдержав характера, выдал более правдивый вариант: – Я ужасно соскучился.
Серёжа схватил его за руку и потащил к лифтам, рассчитанным на «наобниматься вдоволь». Лифт опускался вниз, но Разумовский сейчас всё ещё был на вершине – своего мира, своей жизни, своей башни, со своим Олегом, у которого скоро заканчивался контракт.
Бойким шагом шёл две тысячи восемнадцатый год.
Шёл конец января 2021, и я решила, мол, у людей аж киношка выходит, у меня знакомая косплеерша какую-то Юлю Пчелкину косплеила, почитаю, блин, что хоть за штука-то.
И пропала.
Спасибо Иисусу а также Христу, что Игорь Гром не реален, потому что ловить такие краши в существующих людей меня ужасно бесит, а сейчас вот то, что доктор прописал. Жрать стекло, правда, я ужасно заебалась, но это фильм меня дико рассинхронизирует сейчас - там-то все еще хорошо, НО Я-ТО ЗНАЮ, ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ.
Так вот, сероволки.
Какая же херня этот ваш Разумовский, подумала я.
Какой же скучный этот ваш Птица, подумала я.
Какой же никакой этот ваш Волков, подумала я.
А потом случился "Капкан", и все, и пиздец.
А потом случились Чеботарев и Горошко.
Сероволки, блядь, мои сероволки.
Две тысячи восемнадцатый, преканон фильма, сероволки сероволчатсяПереговоры затянулись, перетасовав карты, заставив передвинуть две запланированные на сегодня встречи и доведя Сергея до состояния выжатой половой тряпки. Умница Марго с мелодичным жужжанием слала ему уведомления о плавно накрывающемся пиздой графике и предлагала варианты переносов по ходу дела, исходя из расписания. Серёжа свое расписание на неделю в эту секунду не помнил даже примерно, но здраво предполагал, что окна в нём присутствуют не просто так, и послушно соглашался с советами виртуального интеллекта. «Соцсетный» вариант Марго он пока не трогал, вняв слезливым мольбам маркетологов о «лучшее – враг хорошего» и «нельзя давать людям возможность сделать так, как они хотят, ведь они сами не знают, чего хотят», но свою, личную, апгрейдил и расширял по полной. Мельком Сергей видел уведомления, автоматически помеченные как "менее значимые", но всё равно исправно всплывающие на телефон и идущие в рабочий журнал: "посетитель ожидает", "посетитель оставил данные и причину обращения, продублировано в журнал", "могу записать посетителя на свободное время, подтвердите". По поводу последнего мелькнула какая-то мысль, но тут его снова отвлекли.
- Задача завершена, - бодро озвучила Марго, когда эти кретины, наконец, оставили его в покое. Серёжа развалился в кресле и подумал, что это звучит ужасно тупо и обезличенно. Надо будет переделать на что-то более... душевное. Марго совершенно не шло быть обезличенной. - Вас ожидают...
- Отмени всех, - отмахнулся Сергей.
- Записать на свободное время? - дотошно поинтересовалась Марго. Разумовский задумался, нужно ли сделать для неё осуществимым вариант действительно отменить всех к чертям собачьим, но в процессе сменил гнев на милость.
- Запиши.
Марго ненадолго замолчала.
- Посетители согласованы и записаны, - довольно объявила она. Сергей кивнул и заставил себя встать, чтобы переместиться на диван. - Отменила, кого по дате и времени на ближайшие полгода не могу согласовать: Олег Волков, причина об...
- Что?!
Серёжа больно ударился пальцами левой ноги о длинный пуфик и чуть не перелетел через него, резко развернулся, треснувшись ещё и пяткой.
- Олег Волков, - повторила Марго как-то даже более мягко и мелодично, а может, Серёжа себе это придумал, хромая к лифту, вопя «Живо его ко мне!» и чувствуя абсолютно идиотское счастье пополам с идиотской же тревогой (почему не позвонил?).
- Марго, - позвал Разумовский уже в лифте.
- Да, Сергей?
- Для Олега Волкова я всегда доступен, свободен и… И вообще. Зафиксируй.
- Я запомнила.
Сам Олег обнаружился как раз у лифта внизу – они разве что успели друг на друге сфокусироваться, когда его отвлекли сзади с какой-то аналогией «вас здесь не стояло». Волков отвернулся было что-то там втолковывать, но Серёжа высунулся из лифта, бесцеремонно схватил его за запястье и затащил к себе, варварски надавив пальцем на несчастный сенсор этажа.
- Привет, - улыбнулся Олег – вполне себе целый, невредимый и довольный жизнью, и дальнейшие вопросы у Сергея временно ушли на задний план.
Ему вдруг показалось, что основной параметр для высоты башни у него был «чтобы успеть наобниматься в лифте, пока едешь до офиса».
Сергей честно старался не смеяться в голос и в итоге выдал из себя какой-то хрипло-кряхтящий звук. Олег даже ухом не повёл. Олег был заворожен и покорён.
- Потрясающе, - абсолютно неиронично заявил Волков, и Серёжа почувствовал волну острого и не очень здорового восторга. С порога зацепившись взглядом – невозможно было не зацепиться, Разумовский годами продумывал все эти детали, когда мечтал о собственном кабинете в высокой башне – за Боттичелли и Пергамский алтарь, любовь всей его жизни удостоила своего внимания и высокой оценки лишь автоматы с шоколадками.
Очередной Афганистан или Ирак вернул ему Олега в несколько потрепанном, заросшем, но неизменённом виде. Кажется, приютская медкарта называла это «психологической устойчивостью». Сам Волков прекрасно обходился термином «похуизм».
- Нормально, как я понимаю, ты не питаешься.
- В твоих силах всё исправить.
Олег привычно выдержал его взгляд – здесь полагалось капитулировать, продумывая новый ход, но Сергей справедливо предполагал, что неиспользование таких простых вещей, как личные звонки, означает только то, что надолго Волков не задержится. Любые игры откладывались – Серёжа просто обхватил левую руку Олега и пристроил голову на его плече.
- Действительно, потрясающе.
- Здесь будут ещё несколько скульптур, но так, по мелочи.
- «По мелочи», - усмехнулся Олег ему в макушку. – Тебе идёт.
- М?
- Всё это.
Сергей отцепился от него, потоптался вокруг себя, как под невидимыми софитами – пальцы на ноге, зараза, всё ещё ныли. Волков поймал его за края толстовки:
- Я думал, что соль шутки в третьем пункте.
- Мне похуй, в чем соль шутки, - заявил Серёжа, накрывая его пальцы, оглаживающие галочку слева от «TAKEN».
Они, конечно же, оказались прямо у окна – пятый пункт в списке, «мы трахнемся у панорамного окна в моей высокой башне, откуда вид на весь город, это концепт, понимаешь, мы будем королями этого города» - но концепт, по итогу, изрядно проседал или откладывался. Серёже сейчас было глубоко фиолетово и на башню, и на город, и на концепт – у него снова был Олег, прямо здесь, прямо сейчас, с загрубевшими руками, с горячими губами, и всё, чего Разумовскому хотелось – это не отпускать его от себя примерно никогда.
- Я тебя в клетку посажу, - пообещал Сергей, когда его мягко развернули лицом к стеклу – без толку, города он все равно не видел, только отражение Олега. Олег, мало беспокоясь его заявлениями, бережно целовал шею, и от контраста с тем, как бешено они только что впивались друг другу в губы, ехала крыша. – Ошейник нацеплю. Вот это вот всё. И никуда от меня не денешься.
- Я и так никуда от тебя не денусь, - Волков влажно лизнул его под ухом.
- Денешься, маньяк адреналиновый.
Олег неопределённо фыркнул.
Серёжа всем лицом прижался к холодному стеклу, пытаясь хоть немного прийти в чувство.
- Волков, - глубокомысленно выдохнул он – так совпало, что именно в этот момент ладонь Олега оказалась в его штанах.
- Да?
- Да, в смысле нет, в смысле, да, но… Ммм…
Момент одновременно стал одуряюще неподходящим – и удивительно подходящим; Сергей распахнул глаза, которые невесть когда успел прикрыть – город за окнами покорно сиял, в стекле отражалась довольная улыбка Олега, его рука двигалась на члене самым правильным образом, и что там город – Разумовскому сейчас принадлежал весь мир.
Он впечатал это чувство дыханием в стекло и завозился, изворачиваясь в руках Волкова – они снова оказались лицом к лицу, снова дышали друг другу в губы, и Сергей настойчиво произнёс:
- Останься.
Волков нагло провел ладонью прямо по кромке пояса и поднялся выше:
- Серый…
Позади них оставалось кресло – Сергей поцеловал Олега под подбородок, быстро рассчитал траекторию и в три движения усадил Волкова в это самое кресло. Поколебался секунду, и из всех заманчивых вариантов «на колени» выбрал колени Олега. Кресло явно удивилось, но осталось непоколебимым, а Серёжа ухмыльнулся – удобно, как и предполагалось.
- Когда ты снова уезжаешь?
- Завтра вечером. Я, можно сказать, не приезжал.
Отчаянно хотелось его удавить.
- Марго, перенеси подальше все, что есть на завтра.
- Хорошо, Сергей.
Телефон на столе зажужжал уведомлениями. Волков запустил ладони ему под футболку:
- Что, никаких негласных правил этикета вроде «не быть сливающимся козлом»?
- Нахуй правила, - отрезал Разумовский. – Могу, между прочим, себе позволить.
- Вижу.
Серёже ужасно хотелось уточнить, что он там видит. В прошлый раз Олег нагрянул на неделю, которую Сергей провел в ноуте и телефонных звонках – и имя уже было, и башня уже практически достроилась, только запара случилась такая, что никуда от неё деться не получилось при всём желании. Сейчас Олег выдал ему сутки, и никому, абсолютно никому лучше было не становиться у Разумовского на пути.
- Волков, к твоему сведению, это тело вполне уже можно не только лапать, но и охранять. Даже нужно.
- Зачем? – совершенно искренне удивился мудак Волков. – Смотри-ка…
Чуть не уронив их обоих, он дотянулся до папочки под прозрачной столешницей и помахал перед Сергеем. Разумовский укусил его за ухо.
- И?
- И, будь у меня бабки на оборудование Хольта, я бы вообще с живыми людьми в охране не заморачивался.
- Я не закупаю у Хольта оборудование.
- Зря.
- Вот и займёшься, раз такой умный, - проворчал Сергей.
- Серый, - вздохнул Волков, опустив ладони ему на задницу. – С тобой ведь будет невозможно работать. Переубедить тебя, если ты упёрся, нельзя, а таскать за шкирку – ты меня сам из окна выкинешь.
- Я буду послушным, - на голубом глазу соврал Разумовский и немедленно получил ленивый шлепок по заднице – мол, неубедительно. – Ты сам ужасно упёртый.
- Я знаю своё место.
«Твоё место рядом со мной», ляпнул было Сергей, но этот пассаж пришлось привычно проглотить. Не хотелось, чтобы Олег неправильно понял – впрочем, чтобы Олег понял правильно, тоже не хотелось.
Серёже - по-чудовищному – хотелось Волкова на поводок, привязать, присвоить. По-человечески: чтобы Олег, наконец, перестал скакать по свету, и был рядом, потому что правильно было, только когда Олег был рядом.
Олег обычно чувствовал разницу между его «нужен» и «эгоистично хочу» каким-то животным нутром, а у Серёжи грани между ними, напротив, стирались. Менять мир к лучшему было, бесспорно, приятно, а ещё приятнее было бы этот новый, лучший мир, под себя прогибать. Серёжа всю сознательную жизнь на это ебашил. Серёжа, в конце концов, заслужил.
- Олег.
Волков мягко погладил ладонь, цапнувшую его подбородок.
- Контракт закончится – поговорим. Сейчас-то чего.
- Именно. Поговорим, а не «я бумаги подписал». Я серьёзно, Олег.
- Я понял, - покорно отозвался Волков, и в Серёже, кажется, все внутренние демоны торжественно взвыли от этой покорности. - Даже интересно, как быстро ты сам отправишь меня подальше…
- Не надейся.
- …и чем вообще предложишь заниматься.
- Не переживай, - хищно прошептал Разумовский, чувствуя, как беснуется внутри торжество, а пальцы Олега гладят вдоль позвоночника. – Я не дам тебе заскучать.
Потянувшемуся к нему Волкову он накрыл лицо ладонью и скомандовал:
- Марго, давай машину до дома!
- Что, никакого пятого пункта?
- Издеваешься? Офис никуда не денется, а сейчас у нас сутки, я заебался, ты заебался, и нам уже не восемнадцать. Я хочу трахаться в мягкой постели, Волков, и это не обсуждается.
- Мне уже скучно, - фыркнул Олег, успев мазнуть губами по шее, прежде чем Сергей слез с кресла. И, не выдержав характера, выдал более правдивый вариант: – Я ужасно соскучился.
Серёжа схватил его за руку и потащил к лифтам, рассчитанным на «наобниматься вдоволь». Лифт опускался вниз, но Разумовский сейчас всё ещё был на вершине – своего мира, своей жизни, своей башни, со своим Олегом, у которого скоро заканчивался контракт.
Бойким шагом шёл две тысячи восемнадцатый год.
@темы: Майор Гром, я у мамы фикрайтер
